========== Часть 1: Та, которая приручает собак ==========

Это приквел прошлой истории. Если вам не хочется читать 50 страниц, то дальше короткая вводная.

Продолжение буду выкладывать по мере того, как напишу. Анонс будет в телеграме,так что подписывайтесь на канал.

Меня зовут Антон. Я учусь в сельской школе, закончил 9 класс. Мать работает в магазине продавцом (в нашем селе два магазина и один типа ларек, он же отделение «Укрпочты» и «Новой Почты»).

Отец свалил. (Он алкоголик).

2020 год. Конец мая. Заканчивается ковидный карантин, но в нашей глуши его почти не было. Не считая того, что некоторое время школа занималась на удаленке и умер сосед с диабетом.

Сычую дома с переменным успехом. Читаю, играю в «контру», смотрю YouTube, аниме, фильмы, полю и поливаю огород. У меня богатое воображение, окружающий мир по сравнению с моими фантазиями кажется скучным и серым.

Ненавижу свою комнату.

Она находится в задней части дома, с единственным окном, выходящим во двор. Из-за старой липы, растущей там, в комнате, особенно летом, всегда темно, и приходится постоянно держать включённой лампу, так как солнечный свет почти не проникает через густую листву.

Моя комната — идеальное место, чтобы поразмышлять о жизни. Или впасть в депрессию. Кроме всего прочего здесь тесно.

Летом стараюсь спать на панцирной кровати во дворе или еще где, но не дома.

Кроме того в моей комнате есть старый шкаф, он тут был сколько себя помню, дверь уже почти не закрывается. Моя кровать, обычная, односпальная. У окна рабочий стол, комп. На стенах, поверх выцветших бумажных обоев, наклеены стикеры с цитатами из комментов ютуб (выписывал смешные слова, шутки, удачные образы и т д).

Спать на улице, особенно в июне, июле, августе, когда сенокос — это зашибись. Или когда звездопад.

Когда в воздухе — запах рулонов сена.

Можно смотреть на звездное небо и представлять, что пролетающие спутники — это пришельцы, летящие захватывать Землю. Или высматриваю в созвездии Персея Алголь.

А просыпаться вместе с солнцем. Или чуть раньше, стоит ночной тьме немного рассеяться, и начинают орать первые петухи.

В это время, когда восходящее солнце оставляет золотой отпечаток на всем, к чему прикасается, а на траве ещё серебрятся бусинки предрассветной росы, мне кажется, что мир восхитительно прекрасен. Но предра’ветная магия быстро растворяется в воздухе, стоит солнцу подняться чуть выше, и спустя час-другой всё становится обычным и скучным.

Иногда я ночую в лесу. Или в поле: часто перед рассветом вижу лис, которые приходят на поле за мышами.

Пару раз даже переночевал на брошенной даче (представлял, что настал апокалипсис, а я типа сталкер).

Мать, конечно же, не в курсе большей части мои приключений. Точнее, как… Думает, что сплю во дворе. Она не просыпается раньше шести, а я возвращаюсь домой около пяти.

Чтобы хорошо выспаться, мне достаточно часа 4.

Но сейчас конец мая, до сенокоса ещё далеко.

Летом и весной мне хочется приключений, иногда выхожу из дома, представляя, что сейчас в моей жизни произойдет что-то из ряда вон.

Однако в лучшем случае могу увидеть, как мимо моего дома проезжает комбайн или легковушка, в багажнике которой везут свинью.
То есть не происходит ровным счётом ничего из того, что ты не забудешь на следующий же день.

Дом, в котором мы живём, из красного кирпича, крыша покрыта шифером. Деревянные двустворчатые оконные рамы, покрашенные синей краской, которая уже немного кое-где облупилась.

Сразу под окнами трасса, дорога, ведущая в одну сторону к облцентру, в другую — через несколько поселков — граница с РФ.

За пару дней до описанных событий зависал на YouTube, увлекся видосами про стройку и решил заняться ремонтом. В результате не совсем удачно спрыгнул с крыши, подвернул ногу, и теперь у меня растяжение связок голеностопа средней степени — нога опухла, болит так, что невозможно на нее наступать. Из-за этого хожу еле-еле, опираясь на палку, как старый дед.

(Кроме того, как будто мало было ноги, конец падения закончился забором и на лбу теперь на память об этой встрече осталась ссадина — ободранная кожа, которая уже потемнела).

Три дня не выхожу со двора, но на четвертый мне вроде уже не так больно и на улице любимая погода, когда облачно, но без осадков, даже немного парит.

Решаю пойти гулять по лесу.

Лес находится чуть в стороне за селом — пройти пару улиц и кусочек поля.

В лесу убиваю время, рассматривая природу или придумывая разные сюжеты. Слушаю музыку. Иногда записываю какие-то наблюдения в заметки на телефон. Или снимаю тиктоки про белок и прочих лесных тварей, которые никто не смотрит, потому что камера на телефоне — полный отстой.

Чуть дальше за лесом — дачный кооператив, одна его часть жилая, а через гору — заброшенная (там нет света, потому что украли трансформатор). В этой заброшенной части есть как покинутые дома с участками, так и ещё полужилые, в которые владельцы приезжают и косят траву, ухаживают за садом.

Все их исследовал из любопытства, потому что мне 24/7 скучно.

Ещё там растут плодовые деревья, в сезон урожая можно нарвать на безхозных участках яблок, абрикосов, груш, вишни, черешни, слив и т д. Мать потом компот сварит из моей добычи. Или варенье.

В общем, надеваю спортивки, сланцы, повербанк в один карман, телефон в другой. И закидываю в уши обычные проводные наушники.

Я побрит под ноль, потому что в единственной парикмахерской поселка всех пацанов стригут одинаково — с челкой. Летом не надо в школу, и нет смысла ходить к тёте Любе — мать решает сэкономить на моем луке 25 гривен, берет машинку у соседки. И готово.

(Мне слишком всё равно, что в результате экзекуции похож на сбежавшего из колонии зэка).

Ещё за лесом есть ставок, в котором можно ловить ужей, плавать и т. д. (Правда плавать я не умею).
Да и ни до дач, ни до ставка мне в своем нынешнем положении не дойти, т. к. я калека. Однако до леса вполне реально.

Так что ковыляю через поле к темной полоске деревьев.

Дошел кое-как. Сначала молодые ели и лиственные деревья, по мере углубления в лес стволы становятся выше. В чаще приятная прохлада, полумрак в тени высоких крон, пахнет хвоей, щебечут птицы.

Ковыляю по тропинке в сторону кооператива, опираясь на палку.

В наушниках играет Pornophonique, рассматриваю лес и его достопримечательности в поисках чего-то интересного.

Дошел до уже знакомого из прошлых вылазок муравейника. Мне нравятся насекомые, пауки, богомолы. Наклоняюсь и слегка копаю кучу палкой. Потревоженные муравьи забираются по ней. Один даже заползает на ладонь и я его рассматриваю. Это рыжий лесной муравей. Вспоминаю, что смотрел на YouTube документалку про них.

Песня в наушниках погружает в обычные меланхоличные раздумья о смысле бытия.

Уеду ли я когда-нибудь отсюда? А если не уеду, то сопьюсь и стану неуправляемой мразью, как батя? Интересно, каким он был в детстве? Таким же, как я, или…

— Закладку ищешь?

От неожиданности вздрагиваю, оборачиваюсь. С этого дня зарёкся выходить из дома как оборванец.

Передо мной стоит девчонка примерно моего возраста. Одетая в шорты с высокой талией и заправленную в них черную футболку с принтом NY. У нее темные волосы до плеч, зелёные глаза, бледная кожа.

А я с клюкой, в старых спортивках и сланцах, перемазанных грязью с огорода, бритый под ноль и с ссадиной на лбу. Она мне незнакома, хотя в нашей местности я каждую собаку знаю.

— Нет, смотрю на муравьев, — киваю на муравейник.

— Рил? — она тоже подходит к муравейнику, разглядывает его, затем меня.

— Я думала, ты маньяк. У меня оранжевый пояс по дзюдо, если что, — она улыбается, но немного настороженно. В принципе, я её понимаю. На месте тян не хотел бы встретить подобного типа в лесу.

— А у меня палка, — тоже пытаюсь в стендап. Показываю ей клюку.

— Ха-ха! Я сделаю тебе подсечку, ты упадешь в муравейник, и тебя съедят муравьи, — она заразительно смеётся, не могу удержаться от смешка тоже. Мне нравятся люди с чувством юмора.

— Жестоко. Н-н-не думал тут кого-то встретить, если честно.

— У тебя аутизм?

— Н-н-нет.

— А с ногой что? — она рассматривает мою палку.

— Упал с крыши.

— Ахаха! Да оно и видно, что не с неба.

Мне всё больше нравятся её шутки. Она говорит на украинском, но чтобы вы не бегали с словарём, я пишу на русском.

Я не особо разговорчивый на тот момент, потому что стесняюсь своей дефективной речи. Могу писать сильные тексты, но в реале двух слов не могу связать, почему-то. Заикаюсь, когда волнуюсь, переключаюсь на суржик (который одинаково презирают и идейные патриоты, и скрытые пророссийцы, потому что это мезальянс мовы с русским языком, преступная связь, лингвистический инцест. Це мерзость, короче говоря. Но я люблю суржик).

— Что ты слушаешь?

— Pornophonique. В названии «порно», но там не про порно, — да, блин, реально так и сказал.

Она молча кивает, берет у меня наушник, слегка касается холодными пальцами уха. Бессознательно пытаюсь поймать каждое её движение, каждый взгляд и жест. Хотя с момента встречи прошла пара минут.

Она слушает целый трек, потом поднимает на меня свои глаза и смотрит так долго и пристально, что мне кажется, что я разложусь на плесень и на липовый мед от этого взгляда. Не привык к такому.

— Что? — беру себя в руки, перестаю заикаться.

— Ничего. Скинь мне.

— Куда?

— В карман, — она оттопыривает карман шорт и опять смеется, потом достает из заднего кармана айфон, снимает блокировку и даёт мне.

— В телеграм. Вот мой ник.

Я в замешательстве. Но глупо было бы упустить такой шанс, беру телефон, нахожу себя. Потом скидываю ей треки со своего.

Она говорит, что идёт в магазин, что с семьёй приехала к бабушке на лето, они живут в дачном кооперативе.

Я больше молчу, меня смущает моя внешка голодранца, да и в принципе не то чтобы я сильно уверенный в себе человек. Особенно, когда дело косается взаимодействия с девочками, которые мне понравились. В общем я стараюсь не пиздануть лишнего. Она, наоборот, говорит бойко, много, задаёт мне вопросы.

Она рассказывает что здесь живет ее бабушка, а сама она из столицы. Оказывается она и раньше сюда приезжала, но была младше и ее не отпускали одну ходить по окрестностям, а теперь вот отпускают.

Как-то очень быстро понимаю, что мы соулмейты.

С двояким чувством щенячьей радости пополам с отчаянием, потому что она приехала на лето. Она уедет. А я останусь. И, конечно же, замечаю, что у нас разные социальные статусы — у нее новый айфон, AirPods в одном ухе. А я, к сожалению, потомственный нищеебушек.

Её зовут Ника.

— Что у вас тут интересного?

— Честно — них… ничего, — «единственная достопримечательность — ты», но я, конечно же, не скажу это вслух.

— Хахаха! Да я так и поняла, если ты ходишь с палкой ковырять муравьев.

— Можно книжку почитать, — говорю это мимо кассы, подсознательно хочу продемонстрировать, что у меня типа есть интересы.

— Какую?

— Про муравьев, — перевожу в шутку, потому что вспоминаю, что чтение книжек не в моде. Хочу ей понравиться и быть не сильно занудным.

— Мне нравится «Бойцовский клуб», — я, спотыкаясь о какой-то корень, чуть не падаю. Потому что мне тоже нравится «Бойцовский клуб».

— Хорошая книга.

— А ты читал? — мы уже вышли из леса и идём по дороге к домам через поле.

— Да, я же говорю — хорошая.

Ненавижу такие моменты. Я на самом деле хочу с ней о чем-то поговорить, но в голову не приходит ничего.

— А всё-таки, чем тут можно заняться?

— Свалить отсюда, пока не поздно. Можно ещё повеситься, — она смотрит на меня озадаченная этим ответом, сам с себя в шоке, потому что обычно стараюсь произвести нормальное впечатление не не шутить про суицид.

— Это шутка, — поясняю и чувствую себя глупо.

— Давай тусоваться вместе, если хочешь? — да, конечно, я хочу, ещё как.

— Давай.

— Чё делаешь вечером?

— Можем пойти на ставок, — блин, я же совсем калека, у меня уже от этой прогулки отнимается нога. Но больше её реально некуда пригласить.

— Тот, который рядом с кооперативом? Там вечером много народу, боюсь туда ходить, никого не знаю.

— Пошли со мной, там одни местные. Да просто…

Не успеваю договорить, со стороны села начинают лаять собаки и бегут к нам. Они вроде как сторожат поле, но по пути в лес их не было. У нас с ними давнее противостояние, но тогда я хотя бы мог убежать…

Ника остановилась, и, как мне показалось, немного испугалась.

— Встань за меня, — я взял палку и пытаюсь прикинуть, сожрут ли нас эти алабаи. Это две беспородные злющие псины, которые иногда могут тебя проигнорировать, а иногда решают преследовать. Одна серо-рыжая, а вторая черная и чуть меньше размером, по сравнению с рыжей.

Ника снимает рюкзак, я чувствую себя неипаться героем, который защитит прекрасную героиню от обгладывания этими тварями. Собаки подбегают совсем близко и оглушительно лают, рыжая вытянула шею и поджала хвост.

Вдруг у Ники в руках оказывается ливерная колбаса (достала из рюкзака наверное), она отрывает от нее кусок и подзывает клацающих зубами берсерков к себе:

— Хороший пёсик! На, на! Не кусай нас, хорошо?

— Да это не сработает, — я держу палку наготове, вдруг псина попробует её укусить.

— Убери палку за спину, она их бесит.

— Пусть он сначала свои зубы уберет, он меня уже кусал, мне из-за этой тварины прививку от бешенства делали, — но она смотрит на меня так, что я слушаю ее и убираю палку немного за спину.

— Он не будет вас трогать! — Ника кивает псам на меня. (Я бы рыжему дал бы пендаля за тот укус, честно говоря).
— Хороший! (Кто, эта гиена?) Иди сюда, я погляжу, — Ника садится на корточки, — иди, иди, — подзывает к себе это чудище.

— Сейчас он тебе руку откусит.

— Не откусит, смотри, — и действительно, псина вдруг замирает, не подходит, но Ника протягивает руку, и он даёт себя погладить.

— У меня тётя — кинолог, — она осторожно проводит по собачьей голове, серо-рыжий кудлатый пёс не шевелится, но и не скалится.

— Это вожак, а второй молодой повторяет за ним. Я дала им угощение, показала, что мы не будем их трогать, и они нас не тронут, поэтому.

Я пытаюсь пройти дальше, песель отскакивает в сторону и рычит.

— Его пугает твоя палка, он думает, что ты его побьешь и защищается.

— Блин, а меня пугают его зубы и, ну… я не могу её выбросить, не смогу идти. (Не делал ещё одолжений дворняге, которая меня глодала).

— Щас мы с ним договоримся, — она объясняет песелю, что я хромой и не буду его бить, потом машет на него рукой и говорит, мол, иди по делам своим песьим.

Эти двое, рыжий и второй, черный, который стоял в стороне и наблюдал за первым, отбегают в пшеницу чуть подальше, но идут за нами, краем глаза вижу их спины.

— Че они хотят?

— Вкусняшку.

— Ты королева собак? — она смеётся.

— Я всегда ношу для котов и собак вкусняшку в рюкзаке. И это работает. Хочешь колбасы?

— Нее, я чё, собака?! — меня аж передёргивает, терпеть не могу ливерную колбасу.

— Как хочешь, — и она кидает оставшееся псинам и смеётся, колбаса исчезает в пасти рыжего вожака.

Мы подходим к концу поля и выходим на дорогу, которая ведёт в село.

— Никогда раньше по полю не ходила, прикольно.

— Да не, сейчас ещё не особо. Перед жатвой стебли у колосков становятся сухие, начинают трещать. На закате красиво. Лучи солнца светят, стебли трещат. И в них жужжат насекомые. Как-то так, — сам не замечаю, как разговорился, но обрываю свой поэтический спич, меня постоянно преследует ощущение, что сказал что-то не то.

— А когда это?

— Это озимая, её с конца июня до середины июля будут убирать. Скоро, в принципе. Смотря какая будет погода, — я сверкаю своими аграрными познаниями.

— Хочу это увидеть.

— Да без проблем. А ещё потом сено в рулоны собирают, и оно круто пахнет.

— Т. е. всё же тут есть на что посмотреть? — «да, на тебя», опять мне в голову приходит этот тупой подкат, но я думаю, что после такого она меня точно отдаст на корм муравьям или собакам. Не могу отделаться от ощущения, что мне как будто это всё снится.

— На меня, я тут самый главный экспонат, — шутка попала в топ, она аж поперхнулась, и мне от этого тоже весело.

— Ха-ха! Да уж… Я рада, что тебя встретила.

А я-то как рад. Как будто у Бога в лотерею выиграл единственный раз в жизни.

— Что у тебя с лицом? — это она про ссадину.

— С неба упал… Вообще-то об забор, когда с крыши, — вернул ей ее же шутку. Она улыбается.

— Ну вот, а я думала, ты Гарри Поттер, только к тебе сова не прилетела.

— Я, кстати, не читал книгу и фильм не смотрел, — хз почему, но это предмет моей особой гордости.

— Да ладно?

— Серьёзно.

Мы уже зашли в село и идём по улице к магазину, где работает моя мама.

— Вон там магазин, я тебя здесь подожду, — показываю ей на приземестое здание с железной крышей, обшитое сайдингом, с локоничной надписью «магазин» над входом.

— Почему?

— Ограбил его как-то, мне там не продают, — пытаюсь пошутить, но говорю слишком серьёзно.

— Чё, реально? — она смотрит на меня широко открытыми глазами.

— Да нет, просто… да короче там моя мама работает. Она мне даст стусана за то, что я в таком виде.

— А, ну ладно. Я сейчас вернусь.

Стою, прислонившись к забору, и жду её как заворожённый. Она реально мне предложила вместе тусоваться, или мне это приснилось? Нога горит, но мне плевать. Только жалею, что я прыгал с крыши и теперь маломобилен.

Она возвращается с пакетом чипсов и протягивает мне пачку.
— Хочешь? — беру жменю, и мы идём в обратную сторону.

— Тебя проводить? А то там псины эти, — я пытаюсь продлить подольше это чувство, которого в жизни ни от одного человека не испытывал. Как будто влюбился с первого взгляда.

Кто-то, кто это читает, может решить, что я влюбляюсь во всех подряд, но это не так. Конечно, было такое, что кто-то мне нравился, но это было не так. Несмотря на жару, я начинаю дрожать, видимо, от перенапряга нервов.

Она смотрит на меня своими огромными зелёными глазами:

— Ты норм? Не, не провожай, не хочу, чтобы ты по дороге умер.

— Да не, я ок, — но на самом деле я понимаю, что мне не дотянуть ещё раз до леса и обратно. Нога адски болит после длинной прогулки, а мне прописали покой.

— Давай я тебя провожу, если тут недалеко, и пойду домой, — предлогает она, я конечно-же соглашаюсь.

— А ты сможешь на ставок дойти? Во сколько сможешь? — блин, ставок, точно. Собаки, чертовы, отвлекли.

— Смогу. Давай в 5, — думаю, что я найду какой-то способ туда добраться. — Спишемся. Ты в середине кооператива живёшь? Или где? Или можем уже на ставке пересечься.

— Давай у кооператива, там где перекресток, на въезде. Знаешь же? — я киваю.
—А что ты ещё читал? — она застала меня этим вопросом врасплох, и меня прорвало. Когда не с кем не общаешся долго, то если между тобой и собеседником метч, ты можешь вывалить ему что угодно.

Я рассказываю ей, что читал О. Генри, Кервуда, Поланика, Пелевина, Лескова, Солженицына, Шекспира, Мольера, Кинга (почти всего), Толкина, Чапека, «Уловку-22», «Бравого солдата Швейка», «На Западном фронте без перемен», «Ущелье Дьявола», «Проклятые короли». Сгребаю всё в кучу, что вспомнил. До появления у меня компа и телефона читал бумажные книжки, которые брал у соседей. А потом уже качал из интернета.

— Ниче сё! Ты крут! — в этот момент отвечаю — почти готов прыгать от счастья. Люблю похвалу. Но от неё эта похвала — комбо икс 10.

— Могу тебе «Гамлета» на английском зачитать, щас, — и, не дожидаясь её согласия, декламирую, забыв про всё на свете, и дохожу примерно до появления призрака, но потом уверенность, что я делаю не херню, пропадает, и обрываю себя.

— Сори, я тут типа давно ни с кем не общаюсь, могу вести себя странно, — стараюсь улыбнуться самой искренней улыбкой, на которую способен.

— Да ты что! Всё ок! Совсем не странно. Хороший английский. Я тоже учу. У меня дядя в Калифорнии.

Моя очередь удивляться. У меня мечта побывать в Стратфорде-на-Эйвоне (родина Шекспира). В Румынии (одна из первых книг, что прочитал — «Вампиры», Олшеври, и мне запало, что хочу побывать в замке Бран, да и вообще в этой стране). И в Сан-Франциско. Увидеть мост «Золотые Ворота», склон, по которому едут трамваи вверх и вниз, прилепленные друг к другу цветные домики. Алькатрас.

И север Канады из-за Кервуда. (Забегая наперед: замок Бран и Стратфорд я увидел и чуть не уехал в Канаду на заработки (мамка наотрез отказалась ехать), но это отдельная история.)

— Ого. Везёт. Хотел бы побывать в Сан-Франциско. Блин, он мне даже снился, — это правда, иногда если загораюсь какой-то мечтой, а это, как правило, путешествия куда-то, то открываю Google Maps, брожу там по Street View.

Могу найти книги о городе, сериалы.

И смотрю ночью.

Про Сан-Франциско смотрел древний сериал «Улицы Сан-Франциско». Рассказываю ей свой сон, в котором привез маму туда (мама мне редко снится, чуть ли не единственный сон с ней), мы сидим там вечером на какой-то смотровой площадке, я показываю ей вид. Ничего такого, вроде бы интересного, но сон очень реалистичный. Это вечер. Солнце садится, роняет тени. Но ещё жарко. Лето. Ветер дует с океана. И видно снизу мост через пролив. Когда проснулся, было ощущение, что там побывал. Но на самом деле пересмотрел фоток и видосов в интернете. Города, в которых никогда не был, иногда мне снятся.

Поймал какой-то особенный вайб, что мы знакомы с Никой сто лет (я никому никогда не рассказывал про свои сны), и кажется, могу ей рассказать всё что угодно. Или почти что угодно.

— Мне тоже иногда реалистичные сны снятся. А ты был на море?

— Не, не был.

— Реально?! Я была в детстве в Крыму, в Одессе, в Египте и Турции.

— Ниче сё, — мне кажется, что я тоже её зацепил чем-то. Хз, я просто на это надеюсь. Она бы не стала меня провожать до дома, если бы не зацепил. И не дала бы свой телеграм.

— Ты точно норм дойдёшь? Пиши мне по дороге, что тебя не сожрали псы.

— Я им купила сосиски. Ок. Приятно было познакомиться. Пока, — но она сразу не поворачивается и не уходит, а буквально несколько секунд медлит, мы смотрим друг другу в глаза, я растерянно улыбаюсь ей, она мне. Это неловко, но я клянусь, запомнил каждое мгновенье с тех пор, как она впервые берёт своими холодными пальцами наушник из моего уха. Сердце бьётся, как рыба на льду.

— Пока, — показываю ей жест, чтобы она написала, и она наконец уходит. А я смотрю из-за забора ей вслед, как заворожённый. Везапно она поворачивается, прежде чем свернуть на другую улицу, и машет мне рукой. Машу в ответ.

Захожу в свою комнату, ложусь на кровать, включаю музыку и жду от неё сообщения. Ощущение какого-то нереального счастья и эйфории. Рассматриваю её аватарки в телеграме и сохраняю к себе в галерею.

В наушниках играет Pornophonique — «Space Invaders».